СМЕРТЬ ИСТРЕБИТЕЛЯ

 Я - "Як"-истребитель, 
 Мотор мой звенит,
 Небо - моя обитель,
 Но тот, который во мне сидит,
 Считает, что он - истребитель.

 В этом бою мною "юнкерс" сбит,-
 Я сделал с ним, что хотел.
 А тот, который во мне сидит,
 Изрядно мне надоел.

 Я в прошлом бою навылет прошит,
 Меня механик заштопал,
 Но тот, который во мне сидит,
 Опять заставляет - в "штопор".

 Из бомбардировщика бомба несет
 Смерть аэродрому,
 А кажется, стабилизатор поет:
 "Мир вашему дому!"

 Вот сзади заходит ко мне "мессершмитт".
 Уйду - я устал от ран,
 Но тот, который во мне сидит,
 Я вижу - решил на таран!

 Что делает он, ведь сейчас будет взрыв!..
 Но мне не гореть на песке -
 Запреты и скорости все перекрыв,
 Я выхожу из пике.

 Я - главный, a сзади, ну чтоб я сгорел!-
 Где же он, мой ведомый?
 Вот он задымился, кивнул и запел:
 "Мир вашему дому!"

 И тот, который в моем черепке,
 Остался один и влип.
 Меня в заблуждениье он ввел и в пике -
 Прямо из "мертвой петли".

 Он рвет на себя, и нагрузки - вдвойне.
 Эх, тоже мне летчик-ас!
 И снова приходится слушаться мне,
 Но это в последний раз.

 Я больше не буду покорным, клянусь!
 Уж лучше лежать на земле.
 Ну что ж он не слышит, как бесится пульс!
 Бензин - моя кровь - на нуле.

 Терпенью машины бывает предел,
 И время его истекло.
 Но тот, который во мне сидел,
 Вдруг ткнулся лицом в стекло.

 Убит! Наконец-то лечу налегке,
 Последние силы жгу.
 Но... что это, что?! Я в глубоком пике
 И выйти никак не могу!

 Досадно, что сам я немного успел,
 Но пусть повезет другому.
 Выходит, и я напоследок спел:
 "Мир вашему дому!"

1968
» к списку 
» На отдельной странице

СМОТРИНЫ

 Там у соседа - пир горой,
 И гость - солидный, налитой,
 Ну а хозяйка - хвост трубой -
 Идет к подвалам,-
 В замок врезаются ключи,
 И вынимаются харчи;
 И с тягой ладится в печи,
 И с поддувалом.

 А у меня - сплошные передряги:
 То в огороде недород, то скот падет,
 То печь чадит от нехорошей тяги,
 А то щеку на сторону ведет.

 Там у соседей мясо в щах -
 На всю деревню хруст в хрящах,
 И дочь - невеста, вся в прыщах,-
 Дозрела, значит.
 Смотрины, стало быть, у них -
 На сто рублей гостей одних,
 И даже тощенький жених
 Поет и скачет.

 А у меня цепные псы взбесились -
 Средь ночи с лая перешли на вой,
 И на ногах моих мозоли прохудились
 От топотни по комнате пустой.

 Ох, у соседей быстро пьют!
 А что не пить, когда дают?
 А что не петь, когда уют
 И не накладно?
 А тут, вон, баба на сносях,
 Гусей некормленных косяк...
 Но дело даже не в гусях,-
 А все неладно.

 Тут у меня постены появились,
 Я их гоню и так и сяк - они опять,
 Да в неудобном месте чирей вылез -
 Пора пахать, а тут - ни сесть ни встать.

 Сосед маленочка прислал -
 Он от щедрот меня позвал,-
 Ну, я, понятно, отказал,
 А он - сначала.
 Должно, литровую огрел -
 Ну и, конечно, подобрел...
 И я пошел - попил, поел,-
 Не полегчало.

 И посредине этого разгула
 Я прошептал на ухо жениху -
 И жениха, как будто ветром сдуло,-
 Невеста, вон, рыдает наверху.

 Сосед орет, что он - народ,
 Что основной закон блюдет:
 Что - кто не ест, тот и не пьет,-
 И выпил, кстати.
 Все сразу повскакали с мест,
 Но тут малец с поправкой влез:
 "Кто не работает - не ест,-
 Ты спутал, батя!"

 А я сидел с засаленною трешкой,
 Чтоб завтра гнать похмелие мое,
 В обнимочку с обшарпанной гармошкой -
 Меня и пригласили за нее.

 Сосед другую литру съел -
 И осовел, и опсовел.
 Он захотел, чтоб я попел,-
 Зря, что ль, поили?
 Меня схватили за бока
 Два здоровенных мужика:
 "Играй, паскуда, пой, пока
 Не удавили!"

 Уже дошло веселие до точки,
 Уже невесту тискали тайком -
 И я запел про светлые денечки,
 "Когда служил на почте ямщиком".

 Потом у них была уха
 И заливные потроха,
 Потом поймали жениха
 И долго били,
 Потом пошли плясать в избе,
 Потом дрались не по злобе -
 И все хорошее в себе
 Доистребили.

 А я стонал в углу болотной выпью,
 Набычась, а потом и подбочась,-
 И думал я: а с кем я завтра выпью
 Из тех, с которыми я пью сейчас?

 Наутро там всегда покой,
 И хлебный мякиш за щекой,
 И без похмелья перепой,
 Еды навалом,
 Никто не лается в сердцах,
 Собачка мается в сенцах,
 И печка - в синих изразцах
 И с поддувалом.

 А у меня - и в ясную погоду
 Хмарь на душе, которая горит,-
 Хлебаю я колодезную воду,
 Чиню гармошку, и жена корит.

1973
» к списку 
» На отдельной странице

СНАЙПЕР

 А ну-ка бей-ка, кому не лень.
 Вам жизнь копейка, а мне мишень.
 Который в фетрах, давай на спор:
 Я - на сто метров, а ты - в упор.

 Не та раскладка, но я не трус.
 Итак, десятка - бубновый туз!
 Ведь ты же на спор стрелял в упор,
 Но я ведь снайпер, а ты тапер.

 Куду вам деться? Мой выстрел - хлоп,
 Девятка в сердце, десятка в лоб!
 И черной точкой на белый лист
 Легла та ночка на мою жизнь.

1965
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 Сначала было Слово печали и тоски,
 Рождалась в муках творчества планета,-
 Рвались от суши в никуда огромные куски
 И островами становились где-то.

 И, странствуя по свету без фрахта и без флага
 Сквозь миллионолетья, эпохи и века,
 Менял свой облик остров, отшельник и бродяга,
 Но сохранял природу и дух материка.

 Сначала было Слово, но кончились слова,
 Уже матросы Землю населяли,-
 И ринулись они по сходням вверх на острова,
 Для красоты назвав их кораблями.

 Но цепко держит берег - надежней мертвой хватки,-
 И острова вернутся назад наверняка,
 На них царят морские - особые порядки,
 На них хранят законы и честь материка.

 Простит ли нас наука за эту параллель,
 За вольность в толковании теорий,-
 И если уж сначала было слово на Земле,
 То это, безусловно, - слово "море"!

1974
» к списку 
» На отдельной странице

СОЛДАТ И ПРИВИДЕНИЕ

 - Во груди душа словно ерзает,
 Сердце в ней горит будто свечка.
 И в судьбе - как в ружье: то затвор заест,
 То в плечо отдаст, то - осечка.

 Ах ты долюшка несчастливая,-
 Воля царская - несправедливая!

 - Я - привидение, я - призрак, но
 Я от сидения давно больно.
 Темница тесная, везде сквозит,-
 Хоть бестелесно я, а все ж - знобит.

 Может, кто-нибудь обидится,
 Но я, право, не шучу:
 Испугать, в углу привидеться -
 Совершенно не хочу.

 Жаль, что вдруг тебя казнят,- ты с душой хорошею.
 Можешь запросто, солдат, звать меня Тимошею.

1974
» к списку 
» На отдельной странице

СОЛДАТ С ПОБЕДОЮ

 Ни пуха ни пера
 Касатику -
 Желали мы вчера
 Солдатику,-
 И он не сплоховал
 Нисколечко -
 Обратно в лес прогнал
 Разбойничка!

 От нашего жилья
 Спровадил Соловья,-
 Над нами супостат не властвует!
 Из бедного житья -
 Да в царские зятья!
 Да здравствует солдат! Да здравствует!

 Ни пуха не пера
 Касатику!
 Всеобщее ура
 Солдатику!
 Геройский совершил
 Поступочек!
 Корону защитил,
 Заступничек!

 От нашего жилья
 Спровадил Соловья,-
 Над нами супостат не властвует!
 Из бедного житья -
 Да в царские зятья!
 Да здравствует солдат! Да здравствует!

1974
» к списку 
» На отдельной странице

СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ

На голом на плацу, на вахтпараде,
В казарме, на часах - все дни подряд
Безвестный, не представленный к награде,
Справляет службу ратную солдат.

 И какие бы ни дули
 Ураганные ветра,
 Он - в дозоре, в карауле
 От утра и до утра.

 "Напра!.. Нале!..
 В ружье! На пле!..
 Бегом - в расположение!"
 А я пою:
 Ать-два, ать-два,
 Живем мы однова,
 А тяжело в учении -
 Легко в бою!

 Если ломит враг - бабы слезы льют,-
 Ядра к пушечкам подтаскивай!
 Я перед боем - тих, я в атаке - лют,
 Ну а после боя - ласковый.

Меня гоняют до седьмого пота,
Всяк может младшим чином помыкать,-
Но все-таки центральные ворота
Солдату поручают охранять.

 Как бы в рог его не гнули,
 Распрямится снова он.
 Штык - дурак, и дуры - пули,-
 Ежели солдат умен.

 "В штыки! К но-ги!
 Равняйсь! Беги!
 Ползком - в расположение!"
 А я - пою.
 "Коли! Руби!"
 Ту би ор нот ту би,-
 Но тяжело в учении -
 Легко в бою!

 Если враг бежит и гремит салют -
 Зелена вина подтаскивай!
 Я пред боем - тих, я в атаке - лют,
 Ну а после боя - ласковый.

1974
» к списку 
» На отдельной странице

СОЛДАТЫ ГРУППЫ "ЦЕНТР"

Солдат всегда здоров,
Солдат на все готов,-
И пыль, как из ковров,
Мы выбиваем из дорог.

И не остановиться,
И не сменить ноги,-
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!

 По выжженной равнине -
 За метром метр -
 Идут по Украине
 Солдаты группы "Центр".

 На "первый-второй" рассчитайсь!
 Первый-второй...
 Первый, шаг вперед! - и в рай.
 Первый-второй...
 А каждый второй - тоже герой,-
 В рай попадет вслед за тобой.
 Первый-второй,
 Первый-второй,
 Первый-второй...

А перед нами все цветет,
За нами все горит.
Не надо думать - с нами тот,
Кто все за нас решит.

Веселые - не хмурые -
Вернемся по домам,-
Невесты белокурые
Наградой будут нам!

 Все впереди, а ныне -
 За метром метр -
 Идут по Украине
 Солдаты группы "Центр".

 На "первый-второй" рассчитайсь!
 Первый-второй...
 Первый, шаг вперед! - и в рай.
 Первый-второй...
 А каждый второй - тоже герой,-
 В рай попадет вслед за тобой.
 Первый-второй,
 Первый-второй,
 Первый-второй...

1965
» к списку 
» На отдельной странице

СОЛНЕЧНЫЕ ПЯТНА

 Шар огненный все просквозил,
 Все перепек, перепалил,
 И, как груженый лимузин,
 За полдень он перевалил,-
 Но где-то там - в зените был
 (Он для того и плыл туда),-
 Другие головы кружил,
 Сжигал другие города.

 Еще асфальт не растопило
 И не позолотило крыш,
 Еще светило солнце лишь
 В одну худую светосилу,
 Еще стыдились нищеты
 Поля без всходов, лес без тени,
 Еще тумана лоскуты
 Ложились сыростью в колени,-

 Но диск на тонкую черту
 От горизонта отделило,-
 Меня же фраза посетила:
 "Не ясен свет, пока светило
 Лишь набирает высоту!"

 Пока гигант еще на взлете,
 Пока лишь начат марафон,
 Пока он только устремлен
 К зениту, к пику, к верхней ноте,
 И вряд ли астроном-старик
 Определит: На Солнце - буря,-
 Мы можем всласть глазеть на лик,
 Разинув рты и глаз не щуря.

 И нам, разиням, на потребу
 Уверенно восходит он,-
 Зачем спешить к зениту Фебу?
 Ведь он один бежит по небу -
 Без конкурентов - марафон!

 Но вот - зенит. Глядеть противно
 И больно, и нельзя без слез,
 Но мы - очки себе на нос,
 И смотрим, смотрим неотрывно,
 Задравши головы, как псы,
 Все больше жмурясь, скаля зубы,-
 И нам мерещатся усы -
 И мы пугаемся - грозу бы!

 Должно быть, древний гунн Аттила
 Был тоже солнышком палим,-
 И вот при взгляде на светило
 Его внезапно осенило,
 И он избрал похожий грим.

 Всем нам известные уроды
 (Уродам имя - легион)
 С доисторических времен
 Уроки брали у природы,-
 Им апогеи не претили,
 И, глядя вверх до слепоты,
 Они искали на светиле
 Себе подобные черты.

 И если б ведало светило,
 Кому в пример встает оно,-
 Оно б затмилось и застыло,
 Оно бы бег остановило
 Внезапно, как стоп-кадр в кино.

 Вон, наблюдая втихомолку
 Сквозь закопченное стекло -
 Когда особо припекло,-
 Один узрел на лике челку.
 А там - другой пустился в пляс,
 На солнечном кровоподтеке
 Увидев щели узких глаз
 И никотиновые щеки...

 Взошла луна - вы крепко спите.
 Для вас светило тоже спит,-
 Но где-нибудь оно в зените
 (Круговорот, как ни пляшите)-
 И там палит, и там слепит!..

1973
» к списку 
» На отдельной странице

СОРОК ДЕВЯТЬ ДНЕЙ

 Суров же ты, климат охотский,-
 Уже третий день ураган.
 Встает у руля сам Крючковский,
 На отдых - Федотов Иван.

 Стихия реветь продолжала -
 И Тихий шумел океан.
 Зиганшин стоял у штурвала
 И глаз ни на миг не смыкал.

 Суровей, ужасней лишенья,
 Ни лодки не видно, ни зги,-
 И принято было решенье -
 И начали есть сапоги.

 Последнюю съели картошку,
 Взглянули друг другу в глаза...
 Когда ел Поплавский гармошку,
 Крутая скатилась слеза.

 Доедена банка консервов
 И суп из картошки одной,-
 Все меньше здоровья и нервов,
 Все больше желанье домой.

 Сердца продолжали работу,
 Но реже становится стук,
 Спокойный, но слабый Федотов
 Глотал предпоследний каблук.

 Лежали все четверо в лежку,
 Ни лодки, ни крошки вокруг,
 Зиганшин скрутил козью ножку
 Слабевшими пальцами рук.

 На службе он воин заправский,
 И штурман заправский он тут.
 Зиганшин, Крючковский, Поплавский -
 Под палубой песни поют.

 Зиганшин крепился, держался,
 Бодрил, сам был бледный как тень,
 И то, что сказать собирался,
 Сказал лишь на следующий день.

 "Друзья!.." Через час: "Дорогие!.."
 "Ребята!- Еще через час.-
 Ведь нас не сломила стихия,
 Так голод ли сломит ли нас!

 Забудем про пищу - чего там!-
 А вспомним про наш взвод солдат..."
 "Узнать бы,- стал бредить Федотов,-
 Что у нас в части едят?"

 И вдруг: не мираж ли, не миф ли -
 Какое-то судно идет!
 К биноклю все сразу приникли,
 А с судна летел вертолет.

 ...Окончены все переплеты -
 Вновь служат,- что, взял, океан?!-
 Крючковский, Поплавский, Федотов,
 А с ними Зиганшин Асхан!

1960
» к списку 
» На отдельной странице

СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ

Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду,
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде:

 Спасите наши души!
 Мы бредим от удушья.
 Спасите наши души,
 Спешите к нам!
 Услышьте нас на суше -
 Наш SOS все глуше, глуше,
 И ужас режет души
 напополам!

И рвутся аорты,
Но наверх - не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу
Мешает проходу
Рогатая смерть!

 Спасите наши души!
 Мы бредим от удушья.
 Спасите наши души,
 Спешите к нам!
 Услышьте нас на суше -
 Наш SOS все глуше, глуше,
 И ужас режет души
 напополам!

Но здесь мы на воле -
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли -
Всплывать в минном поле?!
- А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег!-
Сказал командир.

 Спасите наши души!
 Мы бредим от удушья.
 Спасите наши души,
 Спешите к нам!
 Услышьте нас на суше -
 Наш SOS все глуше, глуше,
 И ужас режет души
 напополам!

Всплывем на рассвете -
Приказ есть приказ.
Погибнуть в отсвете -
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен.
Нам нечем... Нам нечем!..
Но помните нас!

 Спасите наши души!
 Мы бредим от удушья.
 Спасите наши души,
 Спешите к нам!
 Услышьте нас на суше -
 Наш SOS все глуше, глуше,
 И ужас режет души
 напополам!

Вот вышли наверх мы,
Но выхода нет!
Ход полный на верфи,
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам -
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!

 Спасите наши души!
 Мы бредим от удушья.
 Спасите наши души,
 Спешите к нам!
 Услышьте нас на суше -
 Наш SOS все глуше, глуше,
 И ужас режет души
 напополам!

1967
» к списку 
» На отдельной странице

СТАРАТЕЛЬСКАЯ

 Друг в порядке - он, словом, при деле,-
 Завязал он с газетой тесьмой:
 Друг мой золото моет в артели,-
 Получил я сегодня письмо.

 Пишет он, что работа - не слишком...
 Словно лозунги клеит на дом:
 "Государство будет с золотишком,
 А старатель будет - с трудоднем!"

 Говорит: "Не хочу отпираться,
 Что поехал сюда за рублем..."
 Говорит: "Если чуть постараться,
 То вернуться могу королем!"

 Написал, что становится злее.
 "Друг,- он пишет,- запомни одно:
 Золотишко всегда тяжелее
 И всегда оседает на дно.

 Тонет золото - хоть с топорищем.
 Что ж ты скис, захандрил и поник?
 Не боись: если тонешь, дружище,-
 Значит, есть и в тебе золотник!"

 Пишет он второпях, без запинки:
 "Если грязь и песок над тобой -
 Знай: то жизнь золотые песчинки
 Отмывает живящей водой..."

 Он ругает меня: "Что ж не пишешь?!
 Знаю - тонешь, и знаю - хандра,-
 Все же золото - золото, слышишь!-
 Люди бережно снимут с ковра..."

 Друг стоит на насосе и в метку
 Отбивает от золота муть.
 ...Я письмо проглотил как таблетку -
 И теперь не боюсь утонуть!

 Становлюсь я упрямей, прямее,-
 Пусть бежит по колоде вода,-
 У старателей - все лотерея,
 Но старатели будут всегда!

1969
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 Стареем, брат, ты говоришь?
 Вон кончен он, недлинный
 Старинный рейс Москва-Париж,-
 Теперь уже - старинный.

 И наменяли стюардесс 
 И там и здесь, и там и здесь -
 И у французов, и у нас,-
 Но козырь - черва и сейчас!

 Стареют все - и ловелас,
 И Дон Жуан, и Греи.
 И не садятся в первый класс
 Сбежавшие евреи.

 Стюардов больше не берут,
 А отбирают - и в Бейрут.
 Никто теперь не полетит:
 Что там - Бог знает и простит...

 Стареем, брат, седеем, брат,-
 Дела идут, как в Польше.
 Уже из Токио летят
 Одиннадцать, не больше.

 Уже в Париже неуют:
 Уже и там витрины бьют,
 Уже и там давно не рай,
 А как везде - передний край.

 Стареем, брат,- а старикам
 Здоровье кто утроит?
 А с элеронами рукам
 Работать и не стоит.

 И отправляют нас, седых,
 На отдых - то есть, бьют под дых!
 И все же этот фюзеляж -
 Пока что наш, пока что наш...
 

 Между 1973 и

1978
» к списку 
» На отдельной странице

СТРАННАЯ СКАЗКА

 В Тридевятом государстве 
 (Трижды девять - двадцать семь) 
 Все держалось на коварстве, 
 Без проблем и без систем. 
 
 Нет того, чтобы сам воевать!
 Стал король втихаря попивать, 
 Расплевался с королевой, 
 Дочь оставил старой девой, 
 А наследник пошел воровать. 

 В Тридесятом королевстве 
 (Трижды десять - тридцать, что ль?) 
 В добром дружеском соседстве 
 Жил еще один король. 

 Тишь да гладь, да спокойствие там, 
 Хоть король был отъявленный хам, 
 Он прогнал министров с кресел, 
 Оппозицию повесил 
 И скучал от тоски по делам. 

 В Триодиннадцатом царстве 
 (То бишь, в царстве тридцать три) 
 Царь держался на лекарстве: 
 Воспалились пузыри. 

 Был он милитарист и вандал, 
 Двух соседей зазря оскорблял, 
 Слал им каждую субботу 
 Оскорбительную ноту, 
 Шел на международный скандал. 

 Тридцать третьем царь сказился: 
 Не хватает, мол, земли. 
 На соседей покусился - 
 И взбесились короли. 

 - Обуздать его, смять! - Только глядь: 
 Нечем в Двадцать седьмом воевать, 
 А в Тридцатом - полководцы 
 Все утоплены в колодце, 
 И вассалы восстать норовят...

1966
» к списку 
» На отдельной странице

СТРАННЫЕ СКАЧКИ

 Эй вы, синегубые!
 Эй, холодноносые!
 Эй вы, стукозубые
 И дыбоволосые!

 Эй, мурашкокожаные,
 Мерзляки, мерзлячки,
 Мокрые, скукоженые,-
 Начинаем скачки!

 Эй, ухнем!
 Эй, охнем!
 Пусть рухнем -
 Зато просохнем!

 Все закоченелые,
 Слабые и хилые,-
 Ну, как угорелые,
 Побежали, милые!
 Полуобмороженная
 Пестрая компания,
 Выполняй положеное
 Самосогревание!

1973
» к списку 
» На отдельной странице

СЫНОВЬЯ УХОДЯТ В БОЙ

 Сегодня не слышно биенья сердец -
 Оно для аллей и беседок.
 Я падаю, грудью хватая свинец,
 Подумать успев напоследок:

 "На этот раз мне не вернуться,
 Я ухожу, придет другой".
 Мы не успели, не успели оглянуться,
 А сыновья, а сыновья уходят в бой.

 Вот кто-то решив: "После нас - хоть потоп",
 Как в пропасть, шагнул из окопа,
 А я для того свой покинул окоп,
 Чтоб не было вовсе потопа.

 Сейчас глаза мои сомкнутся,
 Я крепко обнимусь с землей.
 Мы не успели, не успели оглянуться,
 А сыновья, а сыновья уходят в бой.

 Кто сменит меня, кто в атаку пойдет?
 Кто выйдет к заветному мосту?
 И мне захотелось: пусть будет вон тот,
 Одетый во всё не по росту.

 Я успеваю улыбнуться,
 Я видел, кто придет за мной.
 Мы не успели, не успели оглянуться,
 А сыновья, а сыновья уходят в бой.

 Разрывы глушили биенье сердец,
 Мое же - мне громко стучало,
 Что все же конец мой - еще не конец:
 Конец - это чье-то начало.

 Сейчас глаза мои сомкнутся,
 Я ухожу - придет другой.
 Мы не успели, не успели оглянуться,
 А сыновья, а сыновья уходят в бой.

1969
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 Сыт я по горло, до подбородка. 
 Даже от песен стал уставать. 
 Лечь бы на дно, как подводная лодка, 
 Чтоб не могли запеленговать. 

 Друг подавал мне водку в стакане, 
 Друг говорил, что это пройдет. 
 Друг познакомил с Веркой по пьяни - 
 Мол, Верка поможет, а водка спасет. 

 Не помогли ни Верка, ни водка. 
 С водки похмелье, а с Верки - что взять? 
 Лечь бы на дно, как подводная лодка, 
 Чтоб не могли запеленговать. 

 Сыт я по горло, сыт я по глотку. 
 Ох, надоело петь и играть! 
 Лечь бы на дно, как подводная лодка, 
 И позывных не передавать. 


 -

1964
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

Так дымно, что в зеркале нет отраженья
И даже напротив не видно лица,
И пары успели устать от круженья,-
Но все-таки я допою до конца!

 Все нужные ноты давно
 сыграли,
 Сгорело, погасло вино
 в бокале,
 Минутный порыв говорить -
 пропал,-
 И лучше мне молча допить
 бокал...

Полгода не балует солнцем погода,
И души застыли под коркою льда,-
И, видно, напрасно я жду ледохода,
И память не может согреть в холода.

 Все нужные ноты давно
 сыграли,
 Сгорело, погасло вино
 в бокале,
 Минутный порыв говорить -
 пропал,-
 И лучше мне молча допить
 бокал...

В оркестре играют устало, сбиваясь,
Смыкается круг - не порвать мне кольца...
Спокойно! Мне лучше уйти улыбаясь,-
И все-таки я допою до конца!

 Все нужные ноты давно
 сыграли,
 Сгорело, погасло вино
 в бокале,
 Тусклей, равнодушней оскал
 зеркал...
 И лучше мне просто разбить
 бокал!

1971
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 Так оно и есть -
 Словно встарь, словно встарь:
 Если шел вразрез -
 На фонарь, на фонарь,
 Если воровал -
 Значит, сел, значит, сел,
 Если много знал -
 Под расстрел, под расстрел!

 Думал я - наконец не увижу я скоро
 Лагерей, лагерей,-
 Но попал в этот пыльный расплывчатый город
 Без людей, без людей.
 Бродят толпы людей, на людей непохожих,
 Равнодушных, слепых,-
 Я заглядывал в черные лица прохожих -
 Ни своих, ни чужих.

 Так зачем проклинал свою горькую долю?
 Видно, зря, видно, зря!
 Так зачем я так долго стремился на волю
 В лагерях, в лагерях?!
 Бродят толпы людей, на людей непохожих,
 Равнодушных, слепых,-
 Я заглядывал в черные лица прохожих -
 Ни своих, ни чужих.

 Так оно и есть -
 Словно встарь, словно встарь:
 Если шел вразрез -
 На фонарь, на фонарь,
 Если воровал -
 Значит, сел, значит, сел,
 Если много знал -
 Под расстрел, под расстрел!

1964
» к списку 
» На отдельной странице

ТАНГО

 Как счастье зыбко!..
 Опять ошибка:
 Его улыбка,
 Потом - бокал на стол,-
 В нем откровенно
 Погасла пена;
 А он надменно
 Простился и ушел.

 Хрустальным звоном
 Бокалы стонут.
 Судьба с поклоном
 Проходит стороной.
 Грустно
 вино мерцало,
 Пусто
 на сердце стало,
 Скрипки смеялись надо мной...

 Впервые это со мной:
 В игре азартной судьбой,
 Казалось, счастье выпало и мне -
 На миг
 пригрезился он,
 Проник
 волшебником в сон,-
 И вспыхнул яркий свет в моем окне.

 Но счастье зыбко -
 Опять ошибка!
 Его улыбка,
 Потом - бокал на стол,-
 В бокале, тленна,
 Погасла пена;
 А он надменно
 Простился - и ушел.

 Хрустальным звоном
 Бокалы стонут.
 Бесцеремонно он
 Прервал мой сон.
 Вино мерцало...
 А я рыдала.
 Скрипки рыдали в унисон.

1970
» к списку 
» На отдельной странице

ТАТУИРОВКА

 Не делили мы тебя и не ласкали, 
 А что любили - так это позади. 
 Я ношу в душе твой светлый образ, Валя, 
 А Леша выколол твой образ на груди. 

 И в тот день, когда прощались на вокзале,
 Я тебя до гроба помнить обещал,-
 Я сказал:- Я не забуду в жизни Вали.
 - А я тем более,- мне Леша отвечал. 

 А теперь реши, кому из нас с ним хуже, 
 И кому трудней - попробуй разбери: 
 У него твой профиль выколот снаружи, 
 А у меня - душа исколота внутри. 

 И когда мне так уж тошно, хоть на плаху,-
 Пусть слова мои тебя не оскорбят, -
 Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху, 
 И гляжу, гляжу часами на тебя. 

 Но недавно мой товарищ, друг хороший, 
 Он беду мою искусством поборол,-
 Он скопировал тебя с груди у Леши 
 И на грудь мою твой профиль наколол. 

 Знаю я, друзей своих чернить неловко, 
 Но ты мне ближе и роднее оттого, 
 Что моя, верней - твоя, татуировка 
 Много лучше и красивше, чем его.

1961
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 Твердил он нам: "Моя она!",
 "Да ты смеешься, друг, да ты смеешься!
 Уйди, пацан,- ты очень пьян,-
 А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься!"

 А он кричал: "Теперь мне все одно!
 Садись в такси - поехали кататься!
 Пусть счетчик щелкает, пусть,- все равно
 В конце пути придется рассчитаться".

 Не жалко мне таких парней.
 "Ты от греха уйди!" - твержу я снова,
 А он - ко мне, и все - о ней...
 "А ну - ни слова, гад, гляди, ни слова!"

 Ударила в виски мне кровь с вином -
 И, так же продолжая улыбаться,
 Ему сказал я тихо: "Все равно
 В конце пути придется рассчитаться!"

 К слезам я глух и к просьбам глух -
 В охоту драка мне, ох, как в охоту!
 И хочешь, друг, не хочешь, друг,-
 Плати по счету, друг, плати по счету!..

 А жизнь мелькает, как в немом кино,-
 Мне хорошо, мне хочется смеяться,-
 А счетчик - щелк да щелк,- да все равно
 В конце пути придется рассчитаться...

1964
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 Теперь я буду сохнуть от тоски
 И сожалеть, проглатывая слюни,
 Что не доел в Батуми шашлыки
 И глупо отказался от сулгуни.

 Пусть много говорил белиберды
 Наш тамада - вы тамаду не троньте,-
 За Родину был тост алаверды,
 За Сталина,- я думал - я на фронте.

 И вот уж за столом никто не ест
 И тамада над всем царит шерифом,-
 Как будто бы двадцатый с чем-то съезд
 Другой - двадцатый - объявляет мифом.

 Пил тамада за город, за аул
 И всех подряд хвалил с остервененьем,-
 При этом он ни разу не икнул -
 И я к нему проникся уваженьем.

 Правда, был у тамады
 Длинный тост алаверды
 За него - вождя народов,
 И за все его труды.

 Мне тамада сказал, что я - родной,
 Что если плохо мне - ему не спится,-
 Потом спросил меня: "Ты кто такой?"
 А я сказал: "Бандит и кровопийца".

 В умах царил шашлык и алкоголь,-
 Вот кто-то крикнул, что не любит прозы,
 Что в море не поваренная соль -
 Что в море человеческие слезы.

 И вот конец - уже из рога пьют,
 Уже едят инжир и мандаринки,
 Которые здесь запросто растут,
 Точь-точь как те, которые на рынке.

 Обхвалены все гости, и пока
 Они не окончательно уснули -
 Хозяина привычная рука
 Толкает вверх бокал "Киндзмараули"...

 О как мне жаль, что я и сам такой:
 Пусть я молчал, но я ведь пил - не реже,-
 Что не могу я моря взять с собой
 И захватить все солнце побережья.

1969
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 То была не интрижка,-
 Ты была на ладошке,
 Как прекрасная книжка
 В грубой суперобложке.

 Я влюблен был как мальчик -
 С тихим трепетом тайным
 Я листал наш романчик
 С неприличным названьем.

 Были слезы, угрозы -
 Все одни и все те же,-
 В основном была проза,
 А стихи были реже.

 Твои бурные ласки
 И все прочие средства -
 Это страшно, как в сказке
 Очень раннего детства.

 Я надеялся втайне,
 Что тебя не листали,
 Но тебя, как в читальне,
 Слишком многие брали.

 Не дождаться мне мига,
 Когда я с опозданьем
 Сдам с рук на руки книгу
 С неприличным названьем.

1965
» к списку 
» На отдельной странице

* * *

 

 То ли в избу и запеть, 
 Просто так, с морозу! 
 То ли взять и помереть 
 От туберкулезу...

 То ли выстонать без слов, 
 А может под гитару, 
 То ли в сани -- рысаков 
 И уехать к Яру!

 Вот напасть - то не в сласть, 
 То ли в масть карту класть, 
 То ли счастие украсть, 
 То ли просто упасть 
 В страсть...

 В никуда навсегда - 
 Вечное стремление. 
 То ли с неба вода, 
 То ль разлив весенний...

 Может, песня без конца, 
 А может - без идеи. 
 А я строю печку в изразцах 
 Или просто сею...

 Сколько лет счастья нет, 
 Впереди все красный свет, 
 Недопетый куплет, 
 Недодаренный букет...
 Бред...

 Назло всем, насовсем, 
 Со звездою в лапах, 
 Без реклам, без эмблем, 
 В пимах косолапых, -

 Не догнал бы кто-нибудь, 
 Не учуял запах... 
 Отдохнуть бы, продыхнуть 
 Со звездою в лапах.

 Без нее, вне ее - 
 Ничего не мое - 
 Невеселое жилье. 
 И былье - и то ее. 
 Е-мое...


 -

1967
» к списку 
» На отдельной странице

ТОВАРИЩИ УЧЕНЫЕ

 - Товарищи ученые! Доценты с кандидатами! 
 Замучились вы с иксами, запутались в нулях! 
 Сидите, разлагаете молекулы на атомы, 
 Забыв, что разлагается картофель на полях. 

 Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь 
 И корни извлекаете по десять раз на дню. 
 Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь, 
 Пока сгниет, заплесневет картофель на корню!

 Автобусом до Сходни доезжаем,
 А там - рысцой, и не стонать!
 Небось картошку все мы уважаем,
 Когда с сольцой ее намять!

 Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль
 С лопатами проявите здесь свой патриотизм.
 А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,
 Собак ножами режете, а это - бандитизм.

 Товарищи ученые, кончайте поножовщину.
 Бросайте ваши опыты, гидрит и ангидрит!
 Садитесь вон в полуторки, валяйте к нам, в Тамбовщину,
 А гамма-излучение денек повременит.

 Автобусом к Тамбову подъезжаем,
 А там - рысцой, и не стонать!
 Небось картошку все мы уважаем,
 Когда с сольцой ее намять!

 К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми.
 Мы славно здесь разместимся, и скажете потом,
 Что бог, мол, с ними, с генами! Бог с ними, с хромосомами!
 Мы славно поработали и славно отдохнем.

 Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные,
 Ньютоны ненаглядные, любимые до слез!
 Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные,
 Земле - ей все едино: апатиты и навоз.

 Автобусом до Сходни доезжаем,
 А там - рысцой, и не стонать!
 Небось картошку все мы уважаем,
 Когда с сольцой ее намять!

 Так приезжайте, милые, рядами и колоннами.
 Хотя вы все там химики и нет на вас креста,
 Но вы ж там все задохнетесь, за синхрофазотронами, -
 А здесь места отличные, воздушные места!

 Товарищи ученые! Не сумневайтесь, милые:
 Коль что у вас не ладится - ну, там, не тот aффект, -
 Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
 Денечек покумекаем - и выправим дефект.

1973
» к списку 
» На отдельной странице

ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ

 Я вам мозги не пудрю - уже не тот завод.
 В меня стрелял поутру из ружей целый взвод.
 За что мне эта злая, нелепая стезя?-
 Не то чтобы не знаю - рассказывать нельзя.

 Мой командир меня почти что спас,
 Но кто-то на расстреле настоял,
 И взвод отлично выполнил приказ,
 Но был один, который не стрелял.

 Судьба моя лихая давно наперекос,-
 Однажды "языка" я добыл, да не донес.
 И особист Суэтин, неутомимый наш,
 Еще тогда приметил и взял на карандаш.

 Он выволок на свет и приволок
 Подколотый, подшитый материал,
 Никто поделать ничего не смог.
 Нет, смог один, который не стрелял.

 Рука упала в пропасть с дурацким криком "Пли!"
 И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
 Но слышу:- Жив зараза. Тащите в медсанбат!
 Расстреливать два раза уставы не велят.

 А врач потом все цокал языком
 И, удивляясь, пули удалял,
 А я в бреду беседовал тайком
 С тем пареньком, который не стрелял.

 Я раны, как собака, лизал, а не лечил,
 В госпиталях, однако, в большом почете был.
 Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол:
 - Эй ты, недостреленный! Давай-ка на укол!

 Наш батальон геройствовал в Крыму,
 И я туда глюкозу посылал,
 Чтоб было слаще воевать ему,
 Кому? Тому, который не стрелял.

 Я пил чаек из блюдца, со спиртиком бывал,
 Мне не пришлось загнуться, и я довоевал.
 В свой полк определили. - Воюй, - сказал комбат,-
 А что недострелили, так я невиноват!..

 Я тоже рад был, но, присев у пня,
 Я выл белугой и судьбину клял,-
 Немецкий снайпер дострелил меня
 Убив того, который не стрелял.

1973
» к списку 
» На отдельной странице

ТОТ, КТО РАНЬШЕ С НЕЮ БЫЛ

 В тот вечер я не пил, не пел, 
 Я на нее вовсю глядел, 
 Как смотрят дети, как смотрят дети, 
 Но тот, кто раньше с нею был, 
 Сказал мне, чтоб я уходил, 
 Сказал мне, чтоб я уходил, 
 Что мне не светит. 

 И тот, кто раньше с нею был, - 
 Он мне грубил, он мне грозил, - 
 А я все помню, я был не пьяный. 
 Когда ж я уходить решил, 
 Она сказала: - Не спеши! - 
 Она сказала: - Не спеши, 
 Ведь слишком рано. 

 Но тот, кто раньше с нею был, 
 Меня, как видно, не забыл, 
 И как-то в осень, и как-то в осень - 
 Иду с дружком, гляжу - стоят. 
 Они стояли молча в ряд, 
 Они стояли молча в ряд, 
 Их было восемь. 

 Со мною нож, решил я: - Что ж, 
 Меня так просто не возьмешь. 
 Держитесь, гады! Держитесь, гады! - 
 К чему задаром пропадать? 
 Ударил первым я тогда, 
 Ударил первым я тогда - 
 Так было надо. 

 Но тот, кто раньше с нею был, 
 Он эту кашу заварил 
 Вполне серьезно, вполне серьезно. 
 Мне кто-то на плечи повис, 
 Валюха крикнул: - Берегись! - 
 Валюха крикнул: - Берегись! - 
 Но было поздно. 

 За восемь бед - один ответ. 
 В тюрьме есть тоже лазарет, 
 Я там валялся, я там валялся. 
 Врач резал вдоль и поперек, 
 Он мне сказал: - Держись, браток! - 
 Он мне сказал: - Держись, браток! - 
 И я держался. 

 Разлука мигом пронеслась. 
 Она меня не дождалась, 
 Но я прощаю, ее прощаю. 
 Ее, конечно, я простил, 
 Того ж, кто раньше с нею был, 
 Того, кто раньше с нею был, 
 Не извиняю. 

 Ее, конечно, я простил, 
 Того ж, кто раньше с нею был, 
 Того, кто раньше с нею был, 
 Я повстречаю!

1962
» к списку 
» На отдельной странице