Ю. А. Гагарину

 Я первый смерил жизнь обратным счетом.
 Я буду беспристрастен и правдив:
 Сначала кожа выстрелила потом
 И задымилась, поры разрядив.

 Я затаился и затих, и замер.
 Мне показалось, я вернулся вдруг
 В бездушье безвоздушных барокамер
 И в замкнутые петли центрифуг.

 Сейчас я стану недвижим и грузен
 И погружен в молчанье, а пока
 Меха и горны всех газетных кузен
 Раздуют это дело на века.

 Хлестнула память мне кнутом по нервам,
 В ней каждый образ был неповторим:
 Вот мой дублер, который мог быть первым,
 Который смог впервые стать вторым.

 Пока что на него не тратят шрифта -
 Запас заглавных букв на одного.
 Мы с ним вдвоем прошли весь путь до лифта,
 Но дальше я поднялся без него.

 Вот тот, который прочертил орбиту.
 При мне его в лицо не знал никто.
 Я знал: сейчас он в бункере закрытом
 Бросает горсти мыслей в решето.

 И словно из-за дымовой завесы
 Друзей явились лица и семьи.
 Они все скоро на страницах прессы
 Расскажут биографии свои.

 Их всех, с кем знал я доброе соседство, 
 Свидетелями выведут на суд.
 Обычное мое, босое детство
 Оденут и в скрижали занесут.

 Чудное слово "Пуск" - подобье вопля -
 Возникло и нависло надо мной.
 Недобро, глухо заворчали сопла
 И сплюнули расплавленной слюной.

 И вихрем чувств пожар души задуло,
 И я не смел или забыл дышать.
 Планета напоследок притянула,
 Прижала, не желая отпускать.

 И килограммы превратились в тонны,
 Глаза, казалось, вышли из орбит,
 И правый глаз впервые, удивленно
 Взглянул на левый, веком не прикрыт.

 Мне рот заткнул - не помню, - крик ли, кляп ли.
 Я рос из кресла, как с корнями пень.
 Вот сожрала все топливо до капли
 И отвалилась первая ступень.

 Там, подо мной, сирены голосили,
 Не знаю - хороня или храня.
 А здесь надсадно двигатели взвыли
 И из объятий вырвали меня.

 Приборы на земле угомонились,
 Вновь чередом своим пошла весна.
 Глаза мои на место возвратились,
 Исчезли перегрузки, - тишина.

 Эксперимент вошел в другую фазу.
 Пульс начал реже в датчики стучать.
 Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу 
 И получил команду отдыхать.

 И стало тесно голосам в эфире,
 Но Левитан ворвался, как в спортзал.
 Он отчеканил громко: "Первый в мире!"
 Он про меня хорошее сказал.

 Я шлем скафандра положил на локоть,
 Изрек про самочувствие свое...
 Пришла такая приторная легкость,
 Что даже затошнило от нее.

 Шнур микрофона словно в петлю свился,
 Стучали в ребра легкие, звеня.
 Я на мгновенье сердцем подавился -
 Оно застряло в горле у меня.

 Я отдал рапорт весело, на совесть,
 Разборчиво и очень делово.
 Я думал: вот она и невесомость,
 Я вешу нуль, так мало - ничего!

 Но я не ведал в этот час полета,
 Шутя над невесомостью чудной,
 Что от нее кровавой будет рвота
 И костный кальций вымоет с мочой...


 *
 
 Все, что сумел запомнить, я сразу перечислил,
 Надиктовал на ленту и даже записал.
 Но надо мной парили разрозненные мысли
 И стукались боками о вахтенный журнал.

 Весомых, зримых мыслей я насчитал немало,
 И мелкие сновали меж ними чуть плавней,
 Но невесомость в весе их как-то уравняла -
 Там после разберутся, которая важней.

 А я ловил любую, какая попадалась,
 Тянул ее за тонкий невидимый канат.
 Вот первая возникла и сразу оборвалась,
 Осталось только слово одно: "Не виноват!"

 Но слово "невиновен" - не значит "непричастен", -
 Так на Руси ведется уже с давнишних пор.
 Мы не тянули жребий, - мне подмигнуло счастье,
 И причастился к звездам член партии, майор.

 Между "нулем" и "пуском" кому-то показалось,
 А может - оператор с испугу записал,
 Что я довольно бодро, красуясь даже малость,
 Раскованно и браво "Поехали!" сказал.

 Я полмира почти через злые бои
 Прошагал и прополз с батальоном,
 А обратно меня за заслуги мои
 С санитарным везли эшелоном.

 Подвезли на родимый порог,-
 На полуторке к самому дому.
 Я стоял - и немел, а над крышей дымок
 Поднимался не так - по-другому.

 Окна словно боялись в глаза мне взглянуть.
 И хозяйка не рада солдату -
 Не припала в слезах на могучую грудь,
 А руками всплеснула - и в хату.

 И залаяли псы на цепях.
 Я шагнул в полутемные сени,
 За чужое за что-то запнулся в сенях,
 Дверь рванул - подкосились колени.

 Там сидел за столом, да на месте моем,
 Неприветливый новый хозяин.
 И фуфайка на нем, и хозяйка при нем,-
 Потому я и псами облаян.

 Это значит, пока под огнем
 Я спешил, ни минуты не весел,
 Он все вещи в дому переставил моем
 И по-своему все перевесил.

 Мы ходили под богом, под богом войны,
 Артиллерия нас накрывала,
 Но смертельная рана нашла со спины
 И изменою в сердце застряла.

 Я себя в пояснице согнул,
 Силу воли позвал на подмогу:
 "Извините, товарищи, что завернул
 По ошибке к чужому порогу".

 Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,
 Чтоб согласье по дому ходило...
 Ну, а он даже ухом в ответ не повел,
 Вроде так и положено было.

 Зашатался некрашенный пол,
 Я не хлопнул дверьми, как когда-то,-
 Только окна раскрылись, когда я ушел,
 И взглянули мне вслед виновато.

 Я сказал врачу: "Я за все плачу!"
 За грехи свои, за распущенность.
 Уколи меня,- я сказал врачу,-
 Утоли за все, что пропущено.

 Пусть другие пьют в семь раз пуще нас.
 Им и карты все. Мой же кончен бал.
 Наказали бы меня за распущенность
 И уважили этим очень бы.

 Хоть вяжите меня - не заспорю я.
 Я и буйствовать могу - полезно нам.
 Набухай, моей болезни история,
 Состоянием моим, болезненным!

 Мне колют два месяца кряду -
 Благо, зрячие.
 А рядом гуляют по саду
 Белогорячие.

 Я скачу позади на полслова
 На нерезвом коне, без щита,-
 Я похож не на ратника злого,
 А скорее - на злого шута.

 Бывало, вырывался я на корпус,
 Уверенно, как сам великий князь,
 Клонясь вперед - не падая, не горбясь,
 А именно намеренно клонясь.

 Но из седла меня однажды выбили -
 Копьем поддели, сбоку подскакав,
 И надо мной, лежащим, лошадь вздыбили
 И надругались, плетью приласкав.

 Рядом всадники с гиканьем диким
 Копья целили в месиво тел.
 Ах, дурак я, что с князем великим
 Поравняться в осанке хотел!

 Теперь на поле битвы не ищите -
 Я отстранен от всяких ратных дел,-
 Кольчугу унесли - я беззащитен
 Для зуботычин, дротиков и стрел.

 Зазубрен мой топор, и руки скручены.
 Ложусь на сбитый наскоро настил,
 Пожизненно до битвы недопущенный
 За то, что раз бестактность допустил.

 Назван я перед ратью двуликим -
 И топтать меня можно, и сечь.
 Но взойдет и над князем великим
 Окровавленный кованный меч!..

 Встаю я, отряхаюсь от навоза,
 Худые руки сторожу кручу,
 Беру коня плохого из обоза,
 Кромсаю ребра - и вперед скачу.

 Влечу я в битву звонкую да манкую -
 Я не могу, чтоб это без меня,-
 И поступлюсь я княжеской осанкою,
 И если надо - то сойду с коня!

 Я скольжу по коричневой пленке,
 Или это красивые сны...
 Простыня на постели - в сторонке
 Смята комом, огни зажжены.

 Или просто погашены свечи...
 Я проснусь - липкий пот и знобит,-
 Лишь во сне долгожданные речи,
 Лишь во сне яркий факел горит!

 И усталым, больным каннибалом,
 Что способен лишь сам себя есть,
 Я грызу свои руки шакалом:
 Это так, это всё, это есть!

 Оторвите от сердца аорту,-
 Сердце можно давно заменять.
 Не послать ли тоску мою к черту...
 Оторвите меня от меня!

 Путь блестящий наш, смех и загадка -
 Вот и время всех бледных времен.
 Расплескалась судьба без остатка.
 Кто прощает, тот не обречен!


 Между 1967 и

 Я спокоен - Он мне все поведал.
 "Не таись",- велел. И я скажу:
 Кто меня обидел или предал -
 Покарает Тот, кому служу.
 Не знаю, как - ножом ли под ребро,
 Или сгорит их дом и все добро,
 Или сместят, сомнут, лишат свободы...
 Когда - опять не знаю,- через годы
 Или теперь, а может быть - уже...
 Судьбу не обойти на вираже
 И на кривой на вашей не объехать,
 Напропалую тоже не протечь.
 А я? Я - что! Спокоен я, по мне - хоть
 Побей вас камни, град или картечь.

 Я теперь в дураках - не уйти мне с земли -
 Мне поставила суша капканы:
 Не заметивши сходней, на берег сошли -
 И навечно - мои капитаны.

 И теперь в моих песнях сплошные нули,
 В них все больше прорехи и раны:
 Из своих кителей капитанских ушли,
 Как из кожи, мои капитаны.

 Мне теперь не выйти в море
 И не встретить их в порту.
 Ах, мой вечный санаторий -
 Как оскомина во рту!

 Капитаны мне скажут: "Давай не скули!"
 Ну а я не скулю - волком вою:
 Вы ж не просто с собой мои песни везли -
 Вы везли мою душу с собою.

 Вас встречали в порту толпы верных друзей,
 И я с вами делил ваши лавры,-
 Мне казалось, я тоже сходил с кораблей
 В эти Токио, Гамбурги, Гавры...

 Вам теперь не выйти в море,
 Мне не встретить их в порту.
 Ах, мой вечный санаторий -
 Как оскомина во рту!

 Я надеюсь, что море сильней площадей
 И прочнее домов из бетона,
 Море - лучший колдун, чем земной чародей,-
 И я встречу вас из Лиссабона.

 Я механиков вижу во сне, шкиперов -
 Вижу я, что не бесятся с жира,-
 Капитаны по сходням идут с танкеров,
 С сухогрузов, да и с "пассажиров"...

 Нет, я снова выйду в море
 Или встречу их в порту,-
 К черту вечный санаторий
 И оскомину во рту!

 Я теперь на девок крепкий,
 И теперь одною меткой
 Я всех баб ровняю как одну:
 Пусть у ней во лбу семь пядей,
 Пусть при полном при параде,-
 Встречу бабу - в сторону сверну.

 Был я раньше тоже хлипкий -
 Провожал я их с улыбкой,
 Даже, помню, год с одною жил,-
 А теперь, пройду не глядя -
 Мне плевать, что ейный дядя
 Раньше где-то в органах служил.

 Баб держу я в черном теле,
 А чтоб лечь в одну постелю -
 Этим меня можно насмешить,-
 Даже если умоляет,
 Даже в экстренном случае -
 Очень меня трудно уложить!

 Почему с таким напором
 Я воюю с женским полом:
 Изучил я их как свой портрет,-
 Ведь полвека я - не меньше -
 Изучаю этих женщин,
 И сейчас мне - восемьдесят лет.

Я тут подвиг совершил -
 Два пожара потушил.
 Про меня вчера в газете напечатали.
 И вчера ко мне припер 
 Вдруг японский репортер -
 Обещает кучу всякой всячины.

 "Мы,- говорит,- организм ваш
 Изучим до йот,
 Мы запишем баш на баш 
 Наследственный ваш код".

 Но ни за какие иены
 Я не продам свои гены,
 Ни за какие хоромы
 Не уступлю хромосомы!

 Он мне "Сони" предлагал,
 Джиу-джитсою стращал,
 Диапозитивы мне прокручивал.
 Думал, он пробьет мне брешь -
 Чайный домик, полный гейш,-
 Ничего не выдумали лучшего!

 Досидел до ужина - 
 Бросает его в пот.
 "Очень,- говорит,- он нужен нам,
 Наследственный ваш код".

 Но ни за какие иены
 Я не продам свои гены,
 Ни за какие хоромы
 Не уступлю хромосомы!

 Хоть японец желтолиц -
 У него шикарный блиц:
 "Дай, хоть фотографией порадую!"
 Я не дал: а вдруг он врет?-
 Вон, с газеты пусть берет -
 Там я схожий с ихнею микадою.

 Я спросил его в упор:
 "А ну,- говорю,- ответь:
 Код мой нужен, репортер,
 Не для забавы ведь?.."

 Но ни за какие иены
 Я не продам свои гены,
 Ни за какие хоромы
 Не уступлю хромосомы!

 Он решил, что победил,- 
 Сразу карты мне открыл,-
 Разговор пошел без накомарников:
 "Код ваш нужен сей же час -
 Будем мы учить по вас
 Всех японских нашенских пожарников".

 "Эх, неопытный народ!
 Где до наших вам!
 Лучше этот самый код -
 Я своим отдам!


 Между 1966 и

* * *

 Я уверен, как ни разу в жизни -
 Это точно,-
 Что в моем здоровом организме -
 Червоточина.

 Может, мой никчемный орган - плевра,
 Может - многие,-
 Но лежу я в отделенье невро-
 паталогии.

 Выдам то, что держится в секрете,
 Но, наверное,
 Наше населенье на две трети -
 Люди нервные.

 Эврика! Нашел - вот признак первый,
 Мной замеченный:
 Те, кто пьют - у них сплошные нервы
 Вместо печени.

 Высох ты и бесподобно жилист,
 Словно мумия,-
 Знай, что твои нервы обнажились
 До безумия.

 Если ты ругаешь даже тихих
 Или ссоришься -
 Знай, что эти люди - тоже психи,
 Ох, напорешься!

Я УЕХАЛ В МАГАДАН

Ты думаешь, что мне - не по годам,
Я очень редко раскрываю душу,-
Я расскажу тебе про Магадан -
Слушай!

Как я видел Нагайскую бухту
 да тракты,-
Улетел я туда не с бухты-
 барахты.

Однажды я уехал в Магадан -
Я от себя бежал, как от чахотки.
Я сразу там напился вдрабадан
Водки!

Но я видел Нагайскую бухту
 да тракты,-
Улетел я туда не с бухты-
 барахты.

За мной летели слухи по следам,
Опережая самолет и вьюгу,-
Я все-таки уехал в Магадан
К другу!

И я видел Нагайскую бухту
 да тракты,-
Улетел я туда не с бухты-
 барахты.

Я повода врагам своим не дал -
Не взрезал вену, не порвал аорту,-
Я взял да как уехал в Магадан,
К черту!

Я увидел Нагайскую бухту
 да тракты,-
Улетел я туда не с бухты-
 барахты.

Я, правда, здесь оставил много дам,-
Писали мне: "Все ваши дамы биты!"-
Ну что ж - а я уехал в Магадан,-
Квиты!

И я видел Нагайскую бухту
 да тракты,-
Улетел я туда не с бухты-
 барахты.

Когда подходит дело к холодам,-
Пусть это далеко, да и накладно,-
Могу уехать к другу в Магадан -
Ладно!

Ты не видел Нагайской бухту -
 дурак ты!
Улетел я туда не с бухты-
 барахты.

ЯРМАРКА

Эй, народ честной, незадачливый!
Ай, вы, купчики, да служивый люд!
Живо к городу поворачивай -
Там не зря в набат с колоколен бьют!

 Все ряды уже с утра
 Позахвачены -
 Уйма всякого добра,
 Всякой всячины:
 Там точильные круги
 Точат лясы,
 Там лихие сапоги-
 Самоплясы.

 Тагарга-матагарга,
 Во столице ярмарка -
 Сказочно-реальная,
 Цветомузыкальная!

Богачи и голь перекатная,-
Покупатели - все, однако, вы,
И хоть ярмарка не бесплатная,
Раз в году вы все одинаковы!

 За едою в закрома
 Спозараночка
 Скатерть бегает сама -
 Самобраночка,-
 Кто не хочет есть и пить,
 Тем - изнанка,
 Тех начнет сама бранить
 Самобранка.

 Тагарга-матагарга,
 Вот какая ярмарка!
 Праздничная, вольная,
 Белохлебосольная!

Вона шапочки-невидимочки,-
Кто наденет их - станет барином.
Леденцы во рту - словно льдиночки,
И Жар-птица есть в виде жареном!

 Прилетели год назад
 Гуси-Лебеди,
 А теперь они лежат
 На столе, гляди!
 Эй, слезайте с облучка
 Добры люди,
 Да из Белого Бычка
 Ешьте студень!

 Тагарга-матагарга,
 Всем богата ярмарка!
 Вон орехи рядышком -
 С изумрудным ядрышком!

Скоморохи здесь - все хорошие,
Скачут-прыгают через палочку.
Прибауточки скоморошие,-
Смех и грех от них - все вповалочку!

 По традиции, как встарь,
 Вплавь и волоком
 Привезли царь-самовар,
 Как царь-колокол,-
 Скороварный самовар -
 Он на торфе
 Вам на выбор сварит вар
 Или кофе.

 Тагарга-матагарга,
 Удалая ярмарка -
 С плясунами резвыми,
 Большей частью трезвыми!

Вот Балда пришел, поработать чтоб:
Без работы он киснет-квасится.
Тут как тут и Поп - толоконный лоб,
Но Балда ему - кукиш с маслицем!

 Разновесые весы -
 Проторгуешься!
 В скороходики-часы -
 Не обуешься!
 Скороходы-сапоги
 Не залапьте!
 А для стужи да пурги -
 Лучше лапти.

 Тагарга-матагарга,
 Что за чудо ярмарка -
 Звонкая, несонная,
 Нетрадиционная!

Вон Емелюшка Щуку мнет в руке -
Щуке быть ухой, вкусным варевом.
Черномор Кота продает в мешке -
Слишком много Кот разговаривал.

 Говорил он без тычка,
 Без задорины -
 Все мы сказками слегка
 Объегорены.
 Не скупись, не стой, народ
 За ценою:
 Продается с цепью Кот
 Золотою!

 Тагарга-матагарга,
 Упоенье - ярмарка,-
 Общее, повальное,
 Эмоциональное!

Будет смехом-то рвать животики!
Кто отважится, разохотится
Да на коврике-самолетике
Не откажется, а прокотится?!

 Разрешите сделать вам
 Примечание:
 Никаких воздушных ям
 И качания,-
 Ковролетчики вчера
 Ночь не спали -
 Пыль из этого ковра
 Выбивали.

 Тагарга-матагарга,
 Удалася ярмарка!
 Тагарга-матагарга,
 Хорошо бы - надолго!

Здесь река течет - вся молочная,
Берега над ней - сплошь кисельные,-
Мы вобьем во дно сваи прочные,
Запрудим ее - дело дельное!

 Запрудили мы реку -
 Это плохо ли?! -
 На кисельном берегу
 Пляж отгрохали.
 Но купаться нам пока
 Нету смысла,
 Потому - у нас река
 Вся прокисла!

 Тагарга-матагарга,
 Не в обиде ярмарка -
 Хоть залейся нашею
 Кислой простоквашею!

Мы беду-напасть подожжем огнем,
Распрямим хребты втрое сложенным,
Меду хмельного до краев нальем
Всем скучающим и скукоженным!

 Много тыщ имеет кто -
 Тратьте тыщи те!
 Даже то - не знаю что -
 Здесь отыщете!
 Коль на ярмарку пришли -
 Так гуляйте,-
 Неразменные рубли
 Разменяйте!

 Тагарга-матагарга,
 Для веселых ярмарка!
 Подходи, подваливай,
 Сахари, присаливай!